[...] государство стараниями Росфинмониторинга и Центробанка прекрасно осведомлено о том, кто, куда и сколько вывел. Но это тайное знание используется в качестве короткого поводка для бизнесменов, которые в этой уникальной схеме превращаются в своеобразный деньгопровод, ведущий из большого государственного стабфонда во множество офшорно-частных. И кто, спрашивается, держит руку на вентиле?

По словам министра финансов Алексея Кудрина, с октября по конец января из России было вывезено 200 млрд долларов — в том числе российскими компаниями. За четвертый квартал прошлого года, согласно предварительным подсчетам Центрального банка, отток капитала составил 130,5 млрд долларов, что всего на 31 миллиард меньше общего количества вывезенного из страны капитала за предыдущие 14 лет и на 5,5 млрд больше притока за тот же период.[...]

Не поскрести ли по авуарам?

Основных причин, по которым происходит экспорт денег, три. Во-первых, иностранный спекулятивный капитал через некоторое время возвращается туда, откуда пришел, и в больших объемах — такова природа спекуляций. Во-вторых, даже если при подсчете чистого оттока не учитывается вывоз средств банковским сектором, не стоит забывать о том, что частные компании, как правило, имеющие огромные займы в западных банках, так или иначе эти займы периодически возвращают. И, наконец, третья причина — офшоры. Страны, которые позволяют частично или полностью избегать налогообложения иностранным компаниям, а также предоставляют им различные другие привилегии. По некоторым данным, с офшорами вообще связано более трети мирового денежного оборота. По оценкам экспертов, за рубежом зарегистрированы бенефициары, то есть конечные собственники, девяти из десяти крупных отечественных компаний.

Это, конечно, не откровение, но кризис естественным образом меняет устоявшееся отношение к вещам. Вот, к примеру, эффективный собственник, с таким трудом созданный в нашей стране с помощью сначала ваучерной приватизации, потом залоговых аукционов и, наконец, IPO. Он собрал в единый кулак ряд полуживых советских предприятий, поднял их с колен, отладил финансовые потоки и направил продукцию на экспорт. Люди получают зарплату, бюджет — налоги, эффективный собственник — прибыль, без которой он не был бы эффективным. И есть ли при таком радостном для всех раскладе кому-либо дело до того, аккумулируется ли прибыль на территории России или за ее пределами? Напротив, после «дела ЮКОСа» и прочей бархатной реприватизации рационально мыслящий обыватель даже проникся к олигархам некоторым сочувствием: разумно ведь держать деньги подальше от наших властей — это раз, эффективный собственник при всей своей офшорности лучше неэффективного госмененджера — это два.

Но теперь олигархи в массе своей оказались банкротами, и это в корне меняет дело. Они уже не доятся в бюджет, а, напротив, выпрашивают оттуда деньги — и часто получают. То, что не приходит напрямую из бюджета, добирается в виде кредитов госбанков, питаемых ликвидностью известно из какого источника. В бюджете — дефицит, покрываемый из Резервного фонда, которого, по весьма оптимистичным оценками министра финансов, хватит на 2,5 года. Между тем у большинства крупных собственников на протяжении тучных лет сложился в офшорах свой резервный фонд. Так почему бы не использовать его на расплату с кредиторами, оставив государству деньги для решения социальных задач? Потому что прибыли уже приватизированы, а убытки и долги пусть себе национализируются государством, раз у него есть к тому тяга.

Схем, по которым российский капитал уходит в офшоры, созданные российскими же собственниками, может быть несколько. Самая очевидная связана с дивидендами: если бенефициары, то есть конечные собственники отечественных предприятий, зарегистрированы за рубежом, то и большая часть прибыли уходит туда. Российская компания также может купить долговые обязательства офшорки либо, напротив, сама оказаться ей должной и потом возвращать существующий только на бумаге кредит. Так или иначе, с вхождением кризиса в острую фазу поток капитала из России в офшоры увеличился в полном соответствии с тактикой выжженной земли.

В этой ситуации важно ответить на следующие вопросы. Первое, есть ли у государственных органов конкретные представления о том, кто и куда выводит капитал из России? Второе, можно ли с этим как-то бороться административными методами? И третье, вернутся ли эти деньги в Россию после того, как кризис пойдет на спад?

Над запретами будут смеяться

[...]в начале прошлого месяца Минфин принял решение включить в список офшоров Сейшельские острова, а значит, отныне дивиденды, получаемые российскими компаниями от своих офшоров, зарегистрированных на Сейшелах, придется облагать налогами. Чуть позже председатель Совета Федерации Сергей Миронов заявил о необходимости введения для юридических лиц налога на вывоз валюты за рубеж в размере 20%. По его мнению, это должно заблокировать отток капитала из страны. Пока что это только слова, но на самом деле давно понятно, что такие схемы не работают и ставить подобного рода барьеры бессмысленно.

«Конечно, в условиях финансового кризиса одним из основных инструментов вложения является валюта, — комментирует руководитель практики финансовых расследований «ФБК-Право» Александр Сотов. — Разумеется, держать эту валюту надо в банке. Желательно в таком, где не задают особо много вопросов, поскольку значительная часть вывозимых капиталов имеет не совсем белое происхождение, и не во всякий европейский банк их получится положить, даже швейцарский. После скандала с UBS банки страны готовы на многое, лишь бы Швейцария не попала в черный список. Что касается ограничения вывоза капитала из страны, то подобные санкции могут вызвать еще более ажиотажный спрос на валюту. А тогда средства не будут возвращаться из-за рубежа. Мое ощущение как стороннего наблюдателя: нужно оставить все как есть. Вернутся деньги, никуда они не денутся».

По мнению Александра Сотова, можно расширить список офшорных юрисдикций, операции с которыми будут подпадать под подозрительные (информацию о них банки передают в Росфинмониторинг), можно также установить повышенные ставки на переводы в эти страны. А самое лучшее: заключить с этими странами соглашение о свободном обмене информации.

Не согласен с введением административных запретов и независимый инвестиционный консультант, бывший замминистра финансов РФ, бывший зампред Банка России Сергей Алексашенко: «Мне кажется, что практика работы закона о валютном регулировании начала девяностых показала, что по большому счету запрет не работает. Он работает только в отношении абсолютно законопослушных людей и компаний. Потому что все, кто хотел увезти капитал, имел возможность это сделать. Если сейчас взять и запретить вывоз, по-моему, все будут просто смеяться. Самое главное то, что современная финансовая техника позволяет осуществить любую операцию, формально не нарушая закон. Чтобы люди работали в России, им должно быть интересно, должны быть экономические стимулы».

Налоговая гавань для госкомпаний

Постепенно страны, входящие или претендующие на вхождение в черные списки различных Минфинов, изменяют свои принципы в отношении банковской тайны. Если дело пойдет так и дальше, в будущем офшоры перестанут ассоциироваться в первую очередь с чем-то криминальным, а станут площадками для ведения цивилизованного бизнеса.

«У нашего государства заключено более 60 соглашений об избежании двойного налогообложения, значит, Россия видит, что может работать на территории этих государств и получать там экономическую выгоду, — считает адвокат, партнер G.S.L. Law & Consulting Олег Попутаровский. — Что касается госкомпаний, то они тоже имеют офшоры. В прошлом году в Налоговом кодексе была видоизменена статья 284 (подпункт 1 пункта 3 ст. 284 НК РФ). И таким образом, при условии, если компания вкладывает более 500 млн рублей в зарубежную, то доходы, полученные российскими организациями в виде дивидендов, освобождаются от налога на прибыль. В общем-то 500 млн рублей — это вполне узнаваемая планка, чтобы понять, для какого бизнеса сделали такую льготу. Конечно, оговорились, что этот бизнес за рубежом должен существовать на территориях стран, не входящих в офшорные списки». Но ведь и не все, по сути, офшоры входят в этот список.

Конечно, частные компании в основном прячут информацию о структуре акционерного капитала, если среди акционеров есть юридические лица где-нибудь, скажем, в Панаме. Узнать эту структуру можно при выходе бизнеса на IPO. Что касается популярности тех или иных стран-офшоров и используемых схем, то в принципе мало что изменилось. По словам Олега Попутаровского, трудно сказать, какая офшорная зона наиболее популярна в нашей стране, потому что каждому виду бизнеса — свое.

Но если разделить территории на аудируемые и неаудируемые, то к последним относятся Британские Виргинские острова, хотя они потихоньку тоже ужесточают свое законодательство, а из аудируемых — это Кипр. Что-то может измениться, только если Россия подкорректирует соглашение с конкретной страной об избежании двойного налогообложения, или внесет страну в какой-то запретительный или обременительный список, или изменит таможенное, антимонопольное и/или налоговое законодательство в области трансфертного ценообразования и/или внешнеторговых сделок.

«Мы постоянно спрашиваем у наших партнеров по всему миру, является ли Россия у них клиентом номер один по регистрации, — продолжает партнер G.S.L. Law & Consulting. — В лучшем случае мы входим в пятерку. Если мы и были какое-то время мажоритарным заказчиком для Кипра, то после его вступления в ЕС в 2004 году мы существенно уступили место немецкому, голландскому и другому европейскому капиталу, для которого ставка 10% и отсутствие других налогов — манна небесная. Юго-Восточная Азия тоже значительно опережает нас в островных юрисдикциях».

Финансовый кризис ничего не меняет в структуре налогообложения, поэтому вряд ли будут какие-то изменения, связанные с офшорами. «Что касается схем, которыми пользуются наши сырьевые компании, то мне не хотелось бы обобщать, — говорит г-н Попутаровский. — Все это очень близко к государственной политике. Когда мы говорим о сырьевом экспорте из нашей страны, это не совсем разговор о реальном бизнесе, это специфический бизнес, где действуют свои законы.

Зарабатывать лучше в России

Точных данных о том, какого размера российские финансовые потоки идут именно через офшорные компании, нет. На этот вопрос могут ответить только регуляторы.

Если верить цифрам Центробанка, исходя из которых вывоз капитала увеличился, то теоретически немалая часть этого капитала может прийтись на сделки с иностранными юридическими лицами. Но какая часть из этой части является реальным бизнесом, то есть вернется в страну в виде товаров и услуг, а какая не вернется, потому что является псевдоимпортом, псевдоэкспортом, невозможно сказать.

«Исходя из интуитивного опыта, из тысячи бесед, могу сказать, что люди в качестве некой страховки оставляют за рубежом 10—15% своего капитала, который омертвляется в кэше либо в виде дома, квартиры, — поясняет г-н Попутаровский. — А весь остальной капитал работает, и работает он так или иначе аффилированно с Россией. У людей уже давно есть понимание, что вложения в те же фондовые инструменты за рубежом приносят гораздо меньше, чем то, что работает в нашей стране. Дураков среди наших бизнесменов в общем-то не наблюдается, поэтому в абсолютном большинстве случаев, если человек связывает свою судьбу с Россией, он оставляет некую часть капитала за рубежом, но зарабатывает здесь. А офшоры служат одним из инструментов в такого рода экономической конструкции».

К сожалению, на наш вопрос о том, куда и сколько денег вывозится из страны, Центробанк информацию не представил. Хотя система корреспондентских счетов должна позволять ЦБ это отслеживать. Как бы то ни было, учитывая то, что 90% крупнейших российских компаний имеют бенефициаров в офшорных зонах либо в этих юрисдикциях располагается абсолютное большинство их «дочек», понятно, что офшоры играют заметную роль в оттоке российского капитала. Та же ситуация и в США, которые придумали, продвигали и продолжают использовать этот инструмент. Но в условиях финансового кризиса эта проблема, носящая глобальный характер, становится все более острой. Учитывая нынешнюю активность многих стран, ее решение могло бы стать основополагающей новацией в создании нового финансового миропорядка, о котором так много говорят и Обама, и Медведев.

[...]

Премьер-министр РФ Владимир Путин в январе заявил, что по итогам прошлого года из России зафиксирован отток капитала, который связан с «так называемым спекулятивным капиталом или с портфельными инвесторами: они приходят в экономику, рассчитывая получить быструю прибыль, и так же быстро уходят».

Тем не менее председатель правительства пообещал не создавать дополнительных административных барьеров: «Мы не ограничили вывод капитала и не намерены это делать в будущем».

По словам независимого инвестиционного консультанта, бывшего замминистра финансов РФ, бывшего зампреда Центрального банка России Сергея Алексашенко, если не брать компании, где контрольный пакет принадлежит государству, то процентов 80, а то и 90 крупных российских компаний имеют бенефициаров в офшорах. «В Штатах ситуация иная, — сравнивает Сергей Алексашенко. — Как правило, в американских крупных компаниях нет контролирующего акционера, к тому же налоговое законодательство США заставляет своих граждан платить налоги независимо от того, в какой стране получен доход. Эта мера как раз не стимулирует вывод капитала в офшор».