Фабрикация дела политтехнологов. Провокация правоохранительных органов

Если спросить: как Вы относитесь к тому, что продаются места в партийных списках кандидатов в депутаты, то, наверное, большинство ответит, что это ужасно и нецивилизованно. Тем не менее, такая практика встречается во Франции и Великобритании. Ясно, что нам Запад не указ. Но, однако, такая практика давно установилась и в новой России. Если войти в Google по ключевым словам «продажа мест в Госдуме», то на экране появится множество сообщений на эту тему. Вот некоторые названия этих сообщений: «Продажа мест в Госдуме - все фракции в деле», «Наконец открылся сезон продажи депутатских мест в Госдуме», «Кресло депутата Госдумы стоит $8 миллионов», «Не узаконить ли продажу мест в Госдуме?». Но что значит в данном случае «продаются»?

По существующему законодательству избирательные фонды политических партий могут создаваться только за счет:

1) собственных средств политической партии, формируемых из членских взносов, и

2) добровольных пожертвований граждан и юридических лиц.

При этом человек, делающий пожертвование в фонд партии, может быть включен в список кандидатов в депутаты. О включении кого-либо в этот список за пожертвование и говорят, как о «продаже» места в это партии.

Такая «продажа» не запрещена действующим законодательством. Чтобы ее запретить, надо запретить включение жертвователей в список кандидатов. Но этого делать нельзя, хотя бы потому, что жертвователь может быть активным и полезным членом партии и даже – ее лидером.

И хотя «вина» за такую «продажу» лежит на руководстве партии, привлечь его к уголовной ответственности не позволяет существующее законодательство.

Поэтому правоохранительные органы, возможно, движимые чувством протеста против подобных «продаж», сосредоточили свое внимание на политтехнологах, которые за плату готовят потенциальных жертвователей к включению в список кандидатов в депутаты от какой-либо партии, проводят их PR-кампанию и представляют руководству партии, которое и принимает решение о включении того или иного жертвователя в указанный список. Однако эта деятельность политтехнологов является легальной и не противоречит действующему законодательству. Не выступая против этой деятельности политтехнологов, правоохранительные органы ищут в их действиях мошенничество, поскольку оно преследуется по закону.

Практика такова, что политтехнологи возвращают часть своего гонорара клиенту, если к определенному сроку он не включен в список, в чем клиенту предварительно дается расписка при получении гонорара. И вот тут-то правоохранительные органы обвиняют политологов в мошенничестве (ст.159 УК РФ) на том основании, что они получают гонорар за свою работу путем обмана до того, как их клиент включен в указанный список кандидатов в депутаты. Правоохранительные органы усматривают здесь обман в том, что обвиняемые в мошенничестве политтехнологи в действительности не обладают возможностями выполнить свои обещания клиенту и вводят его в заблуждение по поводу своих возможностей. При этом не учитывается, что политтехнологи действуют легально, никуда не скрываются с полученным гонораром, не гарантируют включение клиента в желаемый список и дают расписку о возврате части гонорара в случае неудачи. Разумеется, клиент знает, что включение его в избирательный список партии осуществляет руководство партии и не обманывается в том, что политтехнологи могут только способствовать этому

Такое вопиющее дело об обвинении в мошенничестве политтехнологов Павла Попова и Владислава Калинина слушается сейчас в Хамовническом суде Москвы. Этому делу посвящено несколько публикаций в СМИ, в частности, на сайте информационного агентства «Stringer» (http://www.stringer.ru/publication.mhtml?Part=48&PubID=18913,

http://www.stringer.ru/publication.mhtml?Part=48&PubID=19920 ), две статьи в «Известиях» Екатерины Карачевой – «Поймана банда политтехнологов» (30.11.2011, http://izvestia.ru/news/508252 ) и «Политтехнологов оценит суд» (26.01.2012, http://www.izvestia.ru/news/513244 ).

Однако более поздней и наиболее полной и точной является статья Романа Гудякова «Ловушка для политтехнологов. Как Павел Попов и Владислав Калинин оказались в Бутырке», опубликованная в ежемесячнике «Совершенно секретно», № 4, апрель 2012 г., - на целую полосу (с.12), http://www.sovsekretno.ru/magazines/article/3077 .

Но сначала: кто такие фигуранты дела, которые, по словам Е. Карачевой в «Известиях», представляют «банду политтехнологов», которую надо было «поймать»?

Эта «банда» состоит из двух человек - известных и опытных политтехнологов, действующих легально и никуда не скрывающихся.

Суть дела заключается в том, что в отношении этих политтехнологов компетентными органами была проведена грандиозная провокация, которая готовилась в течение длительного времени.

Весной 2010 г. один хороший знакомый П. Попова, пользующийся его доверием, познакомил его с неким Романом, который обратился с просьбой за PR-поддержкой для того, чтобы стать членом одной из партий, поскольку надеялся получить таким образом, по словам Попова, «дополнительный импульс для профессиональной самореализации». Роман назвался специалистом в области финансов и банковской деятельности. В течение длительного времени Попов безвозмездно оказывал ему многостороннюю помощь, включая консультации, но их сотрудничество не состоялось в виду полного отсутствия профессиональной подготовки у соискателя. В ноябре 2010 г. Роман впервые сказал Попову о том, что его знакомый бизнесмен считает полезным избраться депутатом Госдумы и хотел бы обратиться за помощью. После этого Роман периодически напоминал, что встреча с этим бизнесменом вот-вот состоится.

И вот, наконец, 14 июля 2011 г. Роман привел на встречу с П. Поповым и В. Калининым в качестве потенциального «клиента» А. Кравченко, который затем на четвертую встречу привел к нему под видом «клиента» Р. Переверзева. Оба по легенде – серьезные бизнесмены, которые предложили работу по PR-сопровождению их прохождения в избирательные списки одной из партий. Попов сделал заказчикам «План работы первого этапа», который имеется в деле. Этот план предусматривал большой объем работ и включал в себя 1) подготовку пакета документов и материалов и кандидате, включая проведение многочасового интервьюирования, сжатого изложения профессиональных интересов и варианты участия в законотворческой деятельности, подготовку официальной биографии, портфолио, проведение тренингов и консультаций; 2) проведение серии консультаций с представителями основных политических партий и работающими с таковыми политтехнологами для организации встречи кандидата с теми, кто принимает решение о формировании партийных списков; 3) позиционирование кандидата в качестве профессионала в соответствующей отрасли с помощью СМИ (это классическая PR-задача); 4) организация переговоров кандидата с руководством соответствующей политической партии, где возможность оказания финансовой помощи стала бы далеко не единственным аргументом в его пользу.

Стоимость этого объема работы была оценена П. Поповым в 4 млн. руб., из которых не менее 2 млн. приходились на прямые затраты.

Далее, на встрече 22 июля 2011 г. Кравченко четко дал понять, что еще не готов участвовать в избирательной компании, а Переверзев, наоборот, выразил свою заинтересованность в этом участии. Политтехнологов насторожило то, что Переверзев отказался детально говорить о своей деятельности, а также выразил желание не светиться в прессе, сославшись на проблемы в бизнесе. По этой причине В. Калинин отказался впоследствии от продолжения взаимоотношений с ним.

В ходе переговоров с Поповым Переверзев выдвинул одно принципиальное условие – он готов начинать работу только в том случае, если Попов согласится принять от него не 4, а 24 миллиона. Мотивация заказчика была такой: «Я Вам доверяю, а с большой суммой на руках вы меня точно не подведете». Поначалу Попов отказался от этого предложения, что зафиксировано в распечатках их переговоров. Но затем решение нашлось. Политтехнолог предложил заказчику положить 20 миллионов рублей в банковскую ячейку, чтобы заказчик и он могли пользоваться ими в случае необходимости, и выдал заказчику расписку в которой обязался вернуть сумму в размере 22 миллиона рублей, в случае «невыполнения работ», т.е. в случае, если заказчик не будет включен в один из партийных списков до 1 ноября 2011 г. Несмотря на то, что в расписках сказано о возможном включении заказчика в список одной из партий, ему было сказано Поповым, что включение в список «Единой России» рассматриваться не будет.

Была заказана ячейка в одном из банков и машина с инкассаторами, которая стояла у гостиницы, где Попов встречался с заказчиком. Однако, как только Попов, получив от заказчика чемодан с деньгами (24 млн. руб.), вышел из номера этой гостиницы, он был арестован.

Оказалось, что «клиенты» – на тот момент подполковник МВД Андрей Кравченко и майор МВД Роман Переверзев. Ныне оба повышены в званиях: Кравченко – полковник, Переверзев – подполковник. На суде Кравченко – свидетель, а Переверзев – «потерпевший», который сам же инициировал действия обвиняемого. Любопытно, что на суде Кравченко утверждает, что не знает никакого Романа, познакомившего его с Поповым, хотя из имеющейся в деле записи разговора Кравченко с этим Романом однозначно следует, что они знакомы и оба являются сотрудниками «органов». Суть этого разговора сводится к тому, как лучше спровоцировать политтехнологов. Таким образом, и этот Роман, который предъявлял в свое время документ на фамилию Шпаков и которому в течении длительного времени помогал Попов, - тоже, по-видимому, сотрудник МВД.

С конца июля 2011 г. Попов и Калинин сидят в Бутырке. Их обвиняют в покушении на мошенничество под предлогом избрания заинтересованного лица депутатом Государственной Думы. Суд должен выяснить, есть ли в действиях политтехнологов состав преступления по ст.159 ГК РФ, часть 4, предусматривающей наказание до 10 лет лишения свободы.

О том, что суд будет на стороне потерпевших, свидетельствует то, что несколько дней после того, как истек срок содержания подследственных под стражей, в Бутырку явилась судья с прокурором и двумя государственными адвокатами, и, не поставив в известность адвокатов подследственных, продлила срок содержания их под стражей.

Обратимся к обвинительному заключению. В нем сказано, что Попов П.Б. «в период до 14 июля 2011 года, в г. Москве, вступил в предварительный преступный сговор с Калининым В.Ю., направленный на хищение денежных средств граждан путем мошенничества, под предлогом обеспечения избрания любого заинтересованного лица депутатом Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от партий: «Единая Россия», «ЛДПР», «КПРФ» и «Правое дело» на выборах 2011 года, при этом не обладая необходимыми возможностями в данной области».

Однако в обвинительном заключении нет доказательств существования такого сговора в период до 14 июля 2011 г., т.е. до дня, когда произошла первая встреча Кравченко с Попопым и Калининым.

В этом заключении Попов П.Б. и Калинин В.Ю. обвиняются в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст.30, ч.4 ст.159 УК РФ и состоящего в том, что каждый из них «совершили покушение на мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от него обстоятельствам».

В ст. 159 УК РФ «Мошенничество» определено как «хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием». А ссылка на часть 4 этой статьи указывает, что политтехнологов судят за «Мошенничество, совершенное организованной группой либо в особо крупном размере».

Заметим, что согласно существующей юридической терминологии, мошенничество, в отличие от других форм хищения (например, от кражи – тайного хищения) – это такое хищение, когда обманутый владелец имущества сам передает его виновному.

В данном случае Переверзев и Кравченко не были обмануты. Будучи кадровыми сотрудниками МВД, они сами инициировал знакомство с Поповым,и Калининым, сами просили обвиняемых оказать им содействие во включении в избирательных список одной из партий и сами инициировали действия Попова. Переверзев сам «навязал» Попову сумму в 20 млн. руб. специально для того, чтобы потом можно было обвинить его в мошенничестве в особо крупном размере. Адвокат Попова, В.А. Кошелев, отметил: «оперативные сотрудники, осуществляющие оперативные мероприятия, не могут быть признаны потерпевшими в ходе этих мероприятий. Следовательно, мы сталкиваемся с юридическим казусом – в деле о мошенничестве нет потерпевших».

Никакого обмана или злоупотребления доверием Переверзева со стороны Попова было: Попов не гарантировал включение заказчика в какой-либо избирательный список, о чем свидетельствует указанная расписка, в которой Попов обязывается вернуть 22 млн. руб. (т.е. в этом случае оплата работы снижалась бы вдвое – 2 вместо 4-х млн. руб.) заказчику в случае неудачи с включением последнего в какой-либо избирательный список.

Чтобы показать, что со стороны обвиняемых имело место мошенничество, следствие утверждает, что они сообщали Кравченко и Переверзеву «ложную информацию» о наличии у них «возможности гарантированного избрания» последних в депутаты Госдумы. Это неверно, т.к. никаких гарантий обвиняемые не давали и, давать не могли, что очевидно, т.к. противное противоречило бы здравому смыслу. «Ложность» их информации следствие пытается показать на примерах. Однако, В.А. Кошелев, адвокат Попова, утверждает: «Из имеющихся в материалах дела расшифровок телефонных переговоров следует, что вся информация, переданная Переверзеву и Кравченко, соответствует действительности».

Следует отметить, что несмотря ни на какие примеры, приводимые следствием, строго говоря, невозможно доказать, что политтехнолог, в данном случае Попов, не обладает необходимыми возможностями оказания содействия заказчику для включения его в избирательный список.

И, наконец, Попов и Калинин не представляли собой организованную группу, «похитившую» деньги «потерпевшего», т.к. Калинин отказался от контактов с Переверзевым и не участвовал ни в переговорах с ним о размере суммы, ни в получении этой суммы от него.

Таким образом, состав преступления отсутствует.

Отметим, что в обвинительном заключении содержатся различные неувязки и неверные утверждения. Так, в нем утверждается, что обвиняемые потребовали денежное вознаграждение в общей сумме «10 млн. евро». Однако, как разъясняет адвокат Попова, эту сумму обвиняемые никогда не требовали: это была экспертная оценка максимально возможных затрат заказчика на избирательную кампанию, а не размера вознаграждения за содействие включению его в список. Действительная же сумма затрат должна была быть меньше, и после включения заказчика в избирательный список должна была бы обсуждаться с руководством партии. Обвиняемые же предложили оплатить стоимость работ по представленному ими плану в сумме 4 млн. руб., а сумма в 20 млн. руб. была навязана Попову Переверзевым, о чем было сказано выше.

В обвинительном заключении, в котором, казалось бы, фиксируется каждая мелочь, например, время встречи с Кравченко в каждую из встреч, или факты вручения и возврата диктофонов, не нашлось ни одного слова о том, каким образом Попов и Калинин встретились в ресторане гостиницы «Золотое кольцо» (адрес которой многократно повторяется при описании каждой встречи) «с ранее незнакомым Кравченко А.Н.» для доверительной беседы. Ни слова не сказано о том, что свел Кравченко с Поповым и Калининым тот самый Роман (Шпаков), которому долго помогал Попов и который, как сообщалось выше, судя по записям его разговора с Кравченко, оказался тоже сотрудником правоохранительных органов. В суде же Кравченко сказал, что такого не помнит.

В.А. Кошелев, как адвокат Попова, протестовал против заключения своего подзащитного под стражу на основании части 1.1 ст.108 УПК РФ, согласно которой «Заключение под стражу в качестве меры пресечения не может быть применено в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных статьями 159, 160, 165, если эти преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности». Однако ему было отказано, поскольку деятельность политтехнологов не сочли предпринимательской.

Адвокат В.А. Кошелев так характеризует следствие и судебный процесс над политтехнологами: «Кроме вопиющих нарушений и искажений сути дела, в ходе следствия выявились и формальные нарушения.

Ряд поданных защитой ходатайств, включая ходатайство о прекращении уголовного дела за отсутствием состава преступления, в котором следствию были указаны все вопиющие несоответствия между материалами дела обвинительным заключением, оставлены фактически без ответа, а именно отклонены без какой либо мотивировки, что противоречит требованию уголовно-процессуального законодательства.

Кроме того, из уголовного дела исчезли материалы, в которых ранее содержалась часть протокола очной ставки между Калининым и оперативным сотрудником, также противоречащая обвинительному заключению».

Р. Гудяков в его упомянутой статье в «Совершенно секретно» считает, что процесс «имеет все шансы стать громким для прессы и скандальным для правоохранительных органов». Посмотрим.

Поражает чудовищность этой провокации офицеров МВД: ведь они настойчиво уговаривали будущих подследственных исключительно с тем, чтобы их посадить. Особенно поражает, что «потерпевший» Переверзев цинично навязал Попову дополнительную сумму в 20 млн. руб., чтобы засадить его на возможно больший срок за мошенничество в особо крупных размерах.

Тем временем Павел Попов и Владислав Калинин уже 9 месяцев сидят в тюрьме.

14 апреля 2012 г.

Виктор Ильин