[...] главными событиями [2007 года] стали, во-первых, разрешение интриги с преемником Путина и, во-вторых, вышедшая на всеобщее обозрение борьба так называемых «кремлевских кланов». Одной из ставок в этой все нарастающей борьбе было имя президентского преемника. Нервозность элит нарастала: все понимают, что вслед даже за частичным перераспределением властных полномочий может последовать и передел собственности, прежде всего – в сырьевом секторе. Неслучайно к концу года была актуализирована тема «антиолигархизма» и реприватизации.

[...]голосование 2 декабря мы решили не рассматривать в качестве события, поскольку это было чисто техническое мероприятие, подготавливающее мартовкую пересменку. [...]

Интрига года

Главным русским вопросом-2007 оставался вопрос «кто преемник?». Здесь полная неопределенность сочеталась с абсолютной уверенностью в том, что будет так, как скажет Путин. Была еще тема «третьего срока», которую, как считается, активно продвигал силовой блок в Кремле.

[...]сразу после экономического саммита в Петербурге, где Иванов и Медведев выступили перед представительной аудиторией с объемными докладами, которые наблюдатели расценили как предвыборные программы, помощник Путина Игорь Шувалов заявил, что «каждый из них может победить», но возможно появление еще одного кандидата. «Мой президент может сделать еще один сюрприз», – сказал Шувалов.

Казалось бы, этим сюрпризом могло считаться внезапное назначение премьер-министром мало кому известного главы Росфинмониторинга Виктора Зубкова вместо отправленного в отставку Михаила Фрадкова. Это было тем более неожиданно, что после отставки правительства все были уверены, что премьером станет Иванов; это означало бы готового – и главное ожидаемого – преемника. Однако Путин спутал все карты. Да и сам Зубков, выступая перед журналистами, не исключил, что будет баллотироваться в президенты – «если здесь, на этом посту премьера я что-то и сделаю». В пользу 66-летнего чиновника говорило то, что он близок к питерским силовикам из администрации, лично лоялен Путину, а учитывая его специальность, можно развернуть предвыборную кампанию под популярным лозунгом борьбы с коррупцией. Также была популярна версия, что Зубков, став президентом, до окончания своего срока уйдет на покой по старости, передав пост Владимиру Путину или еще какому-нибудь хорошему человеку.

[...]Решение поддержать Медведева – человека, который представляет «либеральный» лагерь в Кремле и не связан со спецслужбами, – нанесло удар по группе кремлевских чекистов. Фактически речь шла о восстановлении баланса, который, как считается, сместился в сторону «силовой» группировки в Кремле. Эксперты сошлись во мнении, что фигура «компромиссного либерала» должна устроить всех – левых и правых внутри страны, Запад, а также бизнес-сообщество, как отечественное, так и зарубежное, где распространены стереотипы и фобии по поводу укрепления силовиков в российской политике.

Вскоре решился и попутный вопрос – о политическом будущем самого Владимира Путина. Он согласился остаться во власти в качестве премьер-министра при президенте Медведеве и обещал при этом не перераспределять конституционные правовые полномочия между правительством и президентом. «Я намерен исполнять в рамках Конституции и закона только те полномочия, которые возложены на главу правительства Российской Федерации, – заниматься текущими экономическими и социальными проблемами: дорогами, жильем, образованием», – сказал он. Возможно, так оно и будет, однако проблема в том, что в России в определении политической линии более значимую роль играют не институты власти, а отдельные личности. Поэтому есть опасения, что Путин перетянет свой огромный личный авторитет на пост премьера и в итоге возникнут два центра власти – а это уже чревато дестабилизацией. Да и просто: кто сейчас может представить себе премьера Путина, который отчитывается о проделанной работе перед президентом Медведевым?

Конфликты года

Последняя осень президента Путина была отмечена нарастанием борьбы за влияние и ресурсы между окружающими его элитами, которые очевидно готовятся к предстоящему переделу. Противостояние обострилось настолько, что вышло в публичную плоскость, благодаря чему российский политический лексикон обогатился выражением «чекистский крюк», а копилку значимых событий-2007 пополнили «арест года» и «интервью года».

Публичная фаза «подковровой разборки» началось, когда по инициативе ФСБ и Следственного комитета при прокуратуре (СКП) были арестованы подчиненные главы Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) Виктора Черкесова. (Арестованные занимались делом «Трех китов» и делом о контрабанде китайского ширпотреба в адрес складов ФСБ – в результате были уволены пять генералов госбезопасности.) В ответ Черкесов поступил так, как настоящие чекисты поступать в принципе не должны. Он выступил со статьей в газете, где пожаловался на обострение борьбы внутри «чекистского сообщества» и на то, что ржавеет «чекистский крюк», который, по его мнению, спас страну в 90-х годах. Роль Путина в этой истории была показательна: он попытался сохранить баланс среди противоборствующих группировок, не давая ни одной из них, в данном случае ФСБ, получить слишком большое преимущество. Путин назвал выступление Черкесова «некорректным» и даже намекнул на то, что у главы ФСКН руки нечисты. И буквально на следующий день повысил его до уровня главы ФСБ Николая Патрушева, создав специально под Черкесова Государственный антинаркотический комитет (ГАК).

Еще одним участником конфликта стала Генпрокуратура, которая выступила на стороне Черкесова, оспорив в Мосгорсуде арест генерала-наркополицейского Александра Бульбова. Это стало началом нового витка во взаимоотношениях ведомства Юрия Чайки и Следственного комитета под руководством Александра Бастрыкина.

Поводов не любить друг друга у этих двух ведомств достаточно. Все началось еще летом прошлого года, когда Путин, по некоторым данным не без помощи ФКСН, убрал из Генпрокуратуры Владимира Устинова, подконтрольного Игорю Сечину. Новый генпрокурор Чайка усилил расследование дела «Трех китов», которое грозило неприятностями ФСБ и всячески тормозилось при Устинове. Однако новой победой Сечина стало создание независимого от Чайки Следственного комитета, который перетянул на себя значительную часть полномочий Генпрокуратуры. В последнее время отношения между Чайкой и Бастрыкиным только ухудшись на почве дележа имущества и средств, выделенных на содержание органов прокуратуры.

«Все должности и ведомства, а также объемы полномочий в нашей стране выделяются не ради дела, а ради людей, – говорил в интервью «Полит.ру» политолог Владимир Прибыловский. – Точно так же под конкретного человека, – президентского однокурсника Бастрыкина, –  и был, скорее всего, создан Следственный комитет». Политолог назвал СКП одной из подпорок, на которые Путин будет опираться после ухода с поста президента: комитетом командует стопроцентно путинский ставленник, и новому президенту будет трудно бороться с ним, контролировать его действия, особенно сразу после прихода к власти.

Следующим значимым эпизодом в долгой борьбе элит стал громкий арест заместителя министра финансов Алексея Кудрина Сергея Сторчака по подозрению в попытке похитить из бюджета $43 млн долларов под предлогом возврата алжирского долга фирме «Содэксим». И здесь тоже обозначился кофликт между СКП и Генпрокуратурой. Когда следователи завели против Сторчака второе уголовное дело – о превышении служебных полномочий при погашении долга Кувейту, Генпрокуратура отменила их постановление, сказав, что для него нет оснований. В СК решение прокуратуры назвали незаконным и пообещали подать в суд.

Распри между Следственным комитетом и Генпрокуратурой идут на пользу президенту, полагает Прибыловский: в условиях отсутствия других ограничителей (парламента, реальной судебной системы) конкуренция между силовыми ведомствами заменяет все другие сдержки и противовесы. Возможно, Путин даже культивирует стычки в своем окружении.

В Следственном комитете говорят, что аресты по «делу Сторчака» о кувейтском долге будут продолжаться. В ведомстве отмечают, что это дело возбуждено не только в отношении Сторчака, но и «других лиц». В постановлении следователя эти лица не назывались, но второе дело напрямую затрагивает самого Алексея Кудрина, поскольку соглашение с Кувейтом подписывал именно он.

В аресте Сторчака непосредственно заинтересован замглавы президентской администрации Игорь Сечин. «Борьба между питерскими экономистами и питерскими чекистами – это давний конфликт, который выражается и в борьбе за использование средств Стабфонда, в дележе «Роснефти», – считает Прибыловский. Стороны даже идеологически занимают разные позиции: с многими оговорками, но «кудринская» группа выступает за более либеральный вариант развития капитализма в России, а «сечинцы» – за патерналистский. Президент чаще всего занимает нейтральную позицию, хотя арест такого высокого чиновника, как Сергей Сторчак, вряд ли мог произойти без его разрешения.

Западные наблюдатели также условно делят противоборствующие кремлевские группировки на «силовиков», возглавляемых Сечиным, и либералов. Группа Сечина, как считается, включает главу ФСБ Николая Патрушева, его заместителя Александра Бортникова и сотрудника аппарата Путина Виктора Иванова. С лагерем либералов связан, в числе прочих, Роман Абрамович, который состоит в близких отношениях с Путиным и с семьей Ельцина, а также глава Федеральной службы наркоконтроля Виктор Черкесов и миллиардер Алишер Усманов. К либеральному клану принадлежит и Дмитрий Медведев.

Разоблачения года

На дальнейших этапах в игру вступила война компроматов, которые были направлены против Сечина и Путина. Первым громким «разоблачением» стали публикации о крупной компании-нефтетрейдере Gunvor. В конце октября один из ее совладельцев Торбьорн Торнквист в интервью Reuters признался, что компания была основана в 1997 году на паритетных началах между ним и российским предпринимателем Геннадием Тимченко, старым другом и сослуживцем Владимира Путина. Gunvor – третий в мире нефтетрейдер после Glencore (выручка в 2006 году – $116,5 млрд) и Vitol ($113,9 млрд.), в прошлом году его оборот составил $30 млрд. Gunvor торгует нефтью «Сургутнефтегаза», «Роснефти», «Газпром нефти», «Роснефти» и ТНК-ВР, а также  контролирует около 30% российского экспорта нефти по морю.

Вскоре тему влияния Путина на бизнес компании Gunvor развил политолог Станислав Белковский, который через британскую The Guardian заявил, что президент РФ «контролирует» не менее 75% Gunvor плюс 37% акций «Сургутнефтегаза» и 4,5% «Газпрома». По его словам, в целом все эти активы стоят минимум $40 млрд, а Путин ими фактически управляет и может получать доход.

Еще одним громким выступлением стало интервью малоизвестного бизнесмена Олега Шварцмана, который рассказал «Коммерсанту», что родственники чиновников из кремлевской администрации владеют активами в его фонде стоимостью несколько миллиардов долларов. Но самое главное, он заявил, что под руководством кремлевских силовиков, а именно Игоря Сечина, реализует идею «бархатной реприватизации» – отъем активов у нелояльных предпринимателей в пользу государства. [...]Шварцман «огласил то, о чем и так все догадывались».

Атака кланов// "Полит.ру", 28.12.2007.