ПИСЬМО КОЗЛОВУ О ГЛАСНОСТИ В СВЕРДЛОВСК

     Привет тебе, блистательный Козлов!
     У нас зима. Все движется со скользом.
     В пивбарах квас, а в ресторанах плов.
     Последний пленум был не в нашу пользу.

     Вчера опять я был в Политбюро
     и выяснил, как Ельцина снимали:
     все собрались в Георгиевском зале,
     шел сильный газ, и многих развезло.

     И вдруг с ножом он вышел из угла,
     высокий, стройный, в вылинявшей тройке,
     и надпись: "Ножик в спину перестройке"
     по лезвию затейливая шла.

     И так сказал: - Все бред и ерунда.
     Я знаю лучше всех про всё на свете.
     Перед людьми мне совестно, когда
     вы с гласностью играете, как дети.

     Вопрос неясен, но предельно прост.
     Наш путь вперед да будет кровью полит!
     Нас надо всех немедленно уволить,
     чтобы я занял самый главный пост.

     Ему резонно отвечал Егор,
     с достоинством, спокойно и без мата:
     Ты сильный парень, но на дипломата
     не тянешь, Боря. Положи топор!

     Светясь улыбкой доброй, пряча взгляд,
     подумал вслух начальник всех министров:
     Мы с ним ходили вместе в детский сад,
     уже тогда прослыл он экстремистом!

     Прикрыв глаза ленивою рукой
     и трогая под мышкой портупею,
     сказал с усмешкой Чебриков: - Не смею
     вам возразить, а сам ты кто такой?

     Но Язов круто тему повернул
     и навинтил на ствол пламегаситель:
     - Кто поднял меч на спецраспределитель,
     умрет от этой пули. Стань на стул!

     Все повскакали с мест, и под галдеж,
     чтоб сзади не зашли и не связали,
     он отскочил к стене и бросил нож
     на длинный стол в Георгиевском зале.

     Потом его прогнали все сквозь строй,
     сквозь длинный строй в Георгиевском зале.
     Один не бил. Не знаю, кто такой.
     Он крикнул напоследок, чтоб все знали:
     - Я вольный каменщик, я ухожу в Госстрой.

     Прости, Козлов, я это так слыхал.
     А может, было все гораздо хуже.
     Я гласностью, как выстрелом разбужен,
     хочу сказать - убили наповал.

     О гласности, Козлов, я все о ней,
     голубушке, которой так и нету.
     Зато лафа подвальному поэту:
     чем меньше гласности, тем мой язык длинней.

     У нас зима. Зима не в нашу пользу,
     в пивбарах квас, а в ресторанах плов.
     Как говорится, нож прошел со скользом.
     Привет тебе, блистательный Козлов!

                                  8 ноября 1987